Воспоминания свидетелей сожжения родных деревень, возрождение мемориала и сохранение памяти о жертвах фашизма — мы побывали в Старине Узденского района
На погосте хатынских сестер
На территории Узденского района фашисты и их прихвостни совершили свыше пяти крупных карательных операций. Ими полностью уничтожено 18 деревень. Судьбу Хатыни повторили Старина, Рудково и Островок. Мы посетили нежилую Старину, где обновился мемориал памяти о безвинно убитых извергами мирных жителях, и вспомнили другие деревни Узденщины, увековеченные на хатынском погосте.
О боли и страданиях погибших напоминает огромный валун, установленный почетным гражданином Узденщины.
Тихо колокол бьет
Старина, состоявшая всего из десятка дворов, была полностью уничтожена фашистами вместе с 47 ее мирными жителями в начале морозного января 1942 года. Увы, она больше не возродилась. Трагическая судьба деревни так взволновала жителей Узденщины, что в 2020 году в знак памяти и скорби о погибших здесь были установлены большой валун, звонница с красивым колоколом, высажена аллея деревьев.
Колокол теперь бьет на каждое 9 Мая. Организовал современный мемориал неравнодушный к истории родного края почетный гражданин Узденщины и фермер Вадим Лойко. Место сожженной деревни находилось в 1,5 километра западнее от теперешней деревни Володьки. В 1975 году на месте бывшей деревни был установлен обелиск, а в Володьках появилась даже улица имени деревни Старина. Вадиму Лойко, организатору мемориала, уже за 80, и он помнит свидетельницу той трагедии: — Крайне мало документов о самой деревне и тех событиях. Помню пожилую женщину, которая смогла уцелеть, звали ее Елена Мацкевич. Она приходила к стеле по праздникам, рассказывала нам о 2 января 1942 года. Лет пятнадцать Елены Васильевны нет с нами, из живых некому напомнить о событиях войны. Но зато есть это место. Камень этот по зову сердца поставил весной прошлого года. Приходишь и замираешь. Оно словно нашептывает: «Такого не должно повториться никогда!» Пусть мы и не воевали, но жили впроголодь в послевоенное время, а всю крестьянскую работу знали с малых лет. Молодежи важно передать память, чтобы знали цену победы народа над фашизмом. Потери мирного населения во время карательных операций были огромны. Заплачена высочайшая цена за то, чтобы мы сейчас могли жить, работать, растить детей и внуков, слушать пение птиц… О переживаниях несчастных людей, кошмаре, царившем в последний день жизни деревни, лучше всего говорят записи воспоминаний Л. Дедюли 1918 года рождения (семья мужа женщины жила в Старине. — Прим. авт.): «Согнали немцы людей в одну хату моего свекра Дедюли. Мужчин отделили, чтобы они гнали в Володьки живность, которую забрали у крестьян. Коров пригнали в гумно. Мужчин продержали до ночи. Потом их ставили под капеж гумна и стреляли в затылки. Были среди них и отец с сыном, лежали они убитые, обняв друг друга. Женщин и детей выводили из хаты и расстреливали. В семье моего мужа было 8 детей. Сестра мужа Мария Дедюля была убита первой. Лишь удалось спастись одной девочке, которая спряталась в подпечке. Убитых мужчин погрузили на телегу и повезли туда, где лежали остальные. Убитые пролежали всю ночь. На следующий день гитлеровцы собрали их, положили ряд дров и ряд из людей — обливали их бензином, и они горели. Рассказывали, что у одной беременной вывалилось дитя во время поджога. Его тельце потом женщины завернули в тряпки, чтобы похоронить. Выкопали яму, сгребли людской прах и все, что осталось от взрослых убитых, закопали». На обелиске под вербой в 1975-м появилась скромная надпись: «Вечная память жителям деревни Старина, замученным немецко-фашистскими захватчиками 2 января 1942 года». Останки заживо сожженных покоятся на кладбище в Володьках. На огромном валуне, который установил Вадим Лойко, есть табличка: «Этот знак установлен в память о ее 47 жителях, которые были заживо сожжены 02.01.1942 года фашистскими карателями. Вечная память жертвам фашизма». 9 мая здесь собираются и стар и млад, чтобы почтить память уничтоженной деревни.
«Здесь кукушки молчат и подснежники плачут»
Кровавый след войны есть практически в каждом населенном пункте Узденского района. У нас на руках документы о сожженных Рудково и Островке. Рудково сожгли в марте 1943-го. В деревне было 11 дворов и 58 жителей. Каратели убили 27 жителей и сожгли все постройки. Это была фашистская очередная ловля советских подпольщиков по плану «Якоб», которые остановились в деревне. Заметив фрицев, партизаны и жители Рудково углубились в лес. Через какое-то время некоторые все же стали возвращаться домой. Немцы тогда нагрянули, закрыли крестьян в хатах и подожгли. Остальным удалось спрятаться в лесу. Деревня Островок исчезла с лица земли 2 марта 1944 года. Активно участвовал в операции жандарм полиции Виктор Булко, уроженец тех мест. Именно он узнал от своих сообщников, что в Островке стоят партизаны, и направил карателей к женщинам, детям и старикам. 76 жителей были закрыты в сарае, расстреляны и сожжены. Сгорели 71 жилой дом, здание школы и все колхозные постройки. Сохранились воспоминания выжившей Ольги Пармон (Козей), записанные 13.04.1961 года. На момент трагедии она находилась с пожилым свекром и двумя малолетними детьми в своем доме: «Прибывшие каратели оцепили деревню, стали ходить по домам… Ко мне вошли в дом два карателя: один немец, второй — русский, приказали идти на край деревни к сараю Марфы Войцехович. Выходя из дома, видела, как другие каратели выгоняли из нашего гумна скот, а оставшиеся занялись грабежом имущества в доме. В толпе согнанных в основном были женщины, дети и престарелые. Нас окружили плотным кольцом и стали загонять в сарай… Я стала плакать и просить одного выпустить нас из окруженной толпы. Этот неизвестный разрешил мне с детьми и стариком — отцом мужа, а также еще нескольким женщинам с детьми выйти из толпы. Мы пошли в направлении Узды, слышали звуки выстрелов, крики и стоны людей. Мы видели, что загорелся сарай, куда согнали людей». Среди карателей женщина заметила знакомые лица: «Знаю, что это были узденские эсэсовцы: немцы, украинцы, русские, что я заметила по разговорам. После уничтожения деревни они вернулись в Узду со скотом и награбленным добром. Я видела среди карателей односельчанина Виктора Булко. Видела, что из толпы, предназначенной для уничтожения, он вывел Александра Грищука с семьей и некоторых своих родственников». Из свидетельств других уцелевших следовало, что Грищук был информатором Булко, прислуживающего немцам. Он и доложил жандарму о приходе партизан в деревню, а Булко лично расстрелял нескольких своих земляков. У обелисков Узденщины часто звучит стихотворение «Здесь кукушки молчат и подснежники плачут» в память о погибших. Слушать такую поэзию без слез невозможно... Директор Дещенского учебно-педагогического комплекса добавила: — Район сильно пострадал от коричневой чумы, в наши дни был разработан пеший маршрут «Сожженные деревни», в рамках которого можно посетить населенные пункты, полностью или частично уничтоженные эсэсовцами в годы оккупации. А еще в многострадальной Узде находилось еврейское гетто, о чем сегодня напоминает еврейское кладбище. Здесь захоронен прах более трех тысяч человек, среди которых под две тысячи евреев. В мае 1943-го немцы уничтожили 838 цыган. А сколько было загублено мирных жителей, военнопленных, партизан! Трудно эмоционально эти цифры воспринять. Мы просто склоняем голову перед ними, передаем правду и память о них детям. Если сохраним это — будем жить и будет жить наша страна.
